65 ЛЕТ ТРИУМФА: ДЮТИЙЁ, ЛИНДБЕРГ, ДЕБЮССИ

        В Новосибирске состоялись две российские симфонические премьеры сочинений Анри Дютийё и Магнуса Линдберга.

        С одной стороны, немыслимо было бы соединить в концертной программе и многоликий импрессионизм, и французский колорит в очертаниях британской оркестровки, и финскую экспрессию, и русскую исполнительскую школу, но с другой — все перечисленное способно соединиться наилучшим образом и приобрести осмысленную форму всевышней закономерности, ведь, как известно, противоположности притягиваются, порождая совершенно новые состояния, выстраивая иной ряд ассоциаций, при этом обезоруживая красотой музыки — всегда разной, значимой и непрерывной. Именно такой представил ее Новосибирский академический симфонический оркестр под управлением молодого маэстро, главного дирижера и музыкального руководителя театра «Новая Опера» — талантливого дирижера Валентина Урюпина.

        Концерт был открыт музыкой французского композитора второй половины XX — начала XXI вв. Анри Дютийё (1916 – 2013 гг.) — наследника традиций Равеля, Дебюсси и Мессиана. Его шесть маленьких пьес для фортепиано «По волнам» (Au gre des ondes) оркестровал один из лучших современных аранжировщиков, британский композитор Кеннет Хескет (родился в 1968 г.). Наверное, позволю себе некоторую вольность, если скажу, что эти шесть великолепных пьес по образности и поразительному свойству сенсорности я бы отнесла к «магическому реализму» (который подарил нам прекрасные образцы жанра в литературе, изобразительном искусстве и кинематографе), ибо каждый эскиз — будь то этюд или прелюдия, словно миниатюрная сфера, наделенная волшебством собственной реальности — lo real maravilloso, которая развивается будто бы по литературным канонам искажения последовательности (Prelude в экспозиции, но Etude в развязке), коллапсу времени, напоминая прошлое (Hommage a Bach), контрасту всех частей. Так «Прелюдия в меланхолическом характере» (Prelude en berceuse) рисует образ таинственного мира, словно пролог сказа; Claquettes — ритмичный танец со скоморошьим оттенком Стравинского; «Импровизация», наделенная чертами колыбельной песенности струнных и хрупкой безупречности арфы; пьеса «Непрерывное движение» (Mouvement perpetual) — маршеобразная поступь с джазовые импульсами от Бернстайна; «Посвящение Баху» — совершенно другая сфера — обволакивающая звуком, умиротворенная, наделенная светлой печалью, это фантазия из философии созерцания и постижения природы; финальный блестящий Этюд из россыпи пассажей. В своей оркестровке Хескет наделяет прозрачному фортепианную ткань Дютийё красочностью, необычным гармоническим спектром и масштабом. Новосибирский симфонический оркестр оживляет эти шесть маленьких шедевров в лучших исполнительских традициях, насыщая фактуру отточенными деталями.

        Вторая премьера — одночастный (вернее было бы выделить в нем пять разделов) концерт для кларнета с оркестром финского композитора Магнуса Линдберга (родился в 1958 г.). В ранних работах композитора музыковеды отмечают технику сериализма и musique concrète, но со временем его диапазон стилей расширяется, становится очевиден интерес к джазу и року, к спектральной музыке. В девяностых и последующих годах Линдберг все чаще обращается к крупным оркестровым формам. Его Концерт для кларнета был написан между 2001 и 2002 гг. и впервые исполнен в Хельсинки. Удивительно, что только спустя девятнадцать лет это произведение добралось до России, и сам факт, что такие музыкальные артефакты впервые исполняются не в Москве или Санкт-Петербурге, а в Новосибирске (достаточно молодом городе 128 лет, но уже с культурными традициями, что требуют развития, поддержки и «прививания» новому поколению) говорит о многом. Очень ценно, что Валентин Урюпин выбирает наш город для реализации столь великолепных проектов, позволяя новосибирскому слушателю быть сопричастным к мировой культуре. Еще одна важная составляющая — ощущение преемственности, нерушимой связи «учитель-ученик». Солирующую партию в Концерте исполнил заслуженный артист России, совершенный профессионал-кларнетист Евгений Петров. Не только высококлассный исполнитель, но и педагог, воспитавший лауреатов международных конкурсов — плеяду прекрасных музыкантов, в числе которых Валентин Урюпин.
 

        В концерте Линдберга кларнет даже в паузах не прерывает нить своего речитатива — и нить эта то волнующая, то затаенная, то неистовая; богатство тембра и колорит солирующего инструмента ведет за собой оркестр, музыка полушарна — есть в ней что-то от босховской причудливости и, возможно, от религиозной символики, когда звуковые массивы подобно тектоническим плитам разверзаются, буквально в De profundis органного объема, кларнет в своем фантастическом звучании словно надвигает разные маски — сдавленного смеха, привидевшегося эха, саксофонных всполохов, певучего лирического сонора, будто сдерживая в себе неподчиняющихся воле оркестра сущностей, но они то и дело выбираются наружу, вступая в диалог. Амплитуда трансформации пятираздельного концерта настолько велика, что безвозвратно затягивает в звуковую воронку. Для неподготовленного слушателя, может быть, эта музыка не покажется простой и понятной, но определенно, что ее резонансность возрастает с первыми же тактами и возникает потребность вслушиваться. С технической стороны партитура невероятно сложная, требующая осмысления каждого штриха на уровне не меньше, чем реставратора искусства — и от дирижера, и от оркестра. Именно благодаря сотворчеству триумвирата «оркестр-дирижер-солист» погружаешься в музыку, рефлексируешь и смакуешь каждую фразу, ищешь метафоры и композиторские аллюзии. Вспоминается дихотомия по Ницше, его концепт аполлонической иллюзии, где музыка — великий уравнитель бытия и единственное противоядие от бессмысленности и жестокости, присущих и нынешнему пандемийному хроносу.

        Второе отделение вечера — импрессионистское от и до — прелюдия «Послеполуденный отдых фавна», навеянная одноименной эклогой Стефана Малларме, и три симфонических эскиза «Море» («От зари до полудня», «Игры волн», «Диалог ветра и моря») Клода Дебюсси. Конечно же, с живописными ассоциациями, с трепетом и шумом волн, восходящим нам ними солнцем и платонической любовью. Восторг и лаконичность мира Дебюсси проявился этим вечером и в ярком тембрально-интонационной палитре красок, и в чрезвычайно чуткой интерпретации, найденной aurea mediocritas, и в полном освобождении от клише какой-либо даже минимальной «заигранности» (фокус непредсказуемости — столь хорошо знакомый «фавн» прозвучит свежо для слуха, в нем высветятся новые грани) — все это вновь о неиссякаемой творческой энергии оркестрантов, дирижера и мастерстве ансамбля.

Маргарита Мендель
частный журналистский проект notes Musica opus

Фото Михаила Афанасьева
предоставлены пресс-службой Новосибирской филармонии