ЧЕРЕЗ ЛА-МАНШ КВАРТЕТОМ В НОВЫЙ ГОД

        Блистательный музыкальный «коктейль» в одном отделении представил «Filarmonica-квартет» (в составе народный артист России Валерий Карчагин, первая скрипка; заслуженная артистка России Оксана Анисимова, вторая скрипка; Илья Тарасенко, альт; Станислав Овчинников, виолончель) своим постоянным слушателям в предновогодние дни праздничного декабря — барочная эссенция баховской поэтики, искусно смешанная с непохожими друг на друга направлениями и жанрами музыки второй половины XX века — от битловской фолковости и мерсибита 60-х до изысканных «перепевок» французских шансонье, — тем самым наделив старые мелодии новым звучанием.

        Песни ливерпульской четверки и популярная музыка земель Прованса и родины Эйфелевой башни были собраны в два квартетных цикла сибирским композитором Сергеем Кравцовым — под стать сочинениям Иоганна Себастьяна они получили названия «Английских» и «Французских» сюит (отсюда немаловажность вставок авторских и баховских жиг).

        Концертное путешествие через Ла-Манш — по временным нитям, сплетающим нотными «узлами» (подобно морским) абсолютно разные эпохи, началось с известнейшего ре-минорного концерта для двух скрипок Баха (в переложении для струнного квартета, партию клавесина исполнила Анна Недоспасова) и, передав эстафету сюитам, пришло к трогательному рождественскому хоралу — Stille Nacht, heilige Nacht, исполненному «Филармоникой» на бис — будто бы причалив к небольшому островку светлой радости и надежды посреди бушующих волн непреходящей экспрессии уходящего года. Красивое звуковедение наряду с рельефной фразировкой и чистым ансамблевым звучанием было эстетически выверено и цельно, ведь музыка Баха, обладающая особой смысловой насыщенностью и философской углубленностью — концентрат исполнительской ловкости и включаемости в «аутентичные» обстоятельства. Ярко и необычайно эмоционально, с импровизационной свободой в духе джем-сешн соединились в транскрипциях переклички рок-н-ролла с театральностью мюзик-холлов, битловская блюзовая задумчивость — с огоньком одиночества всегда ностальгирующего французского шансона, среди которого угадывались композиции Эдит Пиаф, Джо Дассена, Патрисии Каас и других.

        Богатство оттенков, утонченность нюансировки и артистичность музыкантов подарили публике букет впечатлений с приятным послевкусием, еще больше усиливший праздничное настроение, а блеск мастерски выверенных пассажей и контрастов от квартетного tutti к тончайшему pianissimo добавили этому «коктейлю» эффект благородного игристого — тихого и предвкушающего, достойного внимания даже самых привередливых музыкальных гурманов.

        Пусть 2021 год подарит великолепной четверке «Филармоники» еще больше радости живых встреч с публикой и несмолкающих оваций ценителей камерного искусства.


Маргарита Мендель
частный журналистский проект notes Musica opus

фото Михаила Афанасьева

ПЕРВЫЙ ТАНЕЦ, ПЕРВЫЙ ПОЦЕЛУЙ

Wherever you go
Whatever you do
I will be right here waiting for you..*

Richard Marx — Right Here Waiting


        Чаще всего музыка — в наушниках или колонках — служит саундтреком для жизни: он создает атмосферу, поднимает настроение и задает темп для некоторых действий — например, для ходьбы. Для меня, как меломана, этим саундтреком может быть что угодно, от классики до хэви-метала — прекрасно, когда выбор ничем не ограничен. Но в моменты занятости, воспринимать текст, особенно на иностранном языке, внимания зачастую не хватает. А иногда так хочется остановиться в повседневном беге, включить что-то спокойное, размеренное, и, наконец, вслушаться в слова, разделить эмоции исполнителя. За всем этим я неизменно обращаюсь к рок-балладам.

        Потому что рок-баллада — как раз тот случай, когда текст не менее важен, чем музыка. Как и в литературе, баллада — это повествующий лирический жанр. Чаще всего, о любви. Но при этом — и что меня очень радует — такие композиции сложно назвать слащавыми. Переживания, отраженные в них, воспринимаются глубоко и серьезно. По-настоящему. А музыкальная сторона — вообще сплошной восторг: пробирающие до глубины души гармонии, волнующие голоса исполнителей и роскошные соло на гитаре, саксофоне или клавишах. Медленные темпы позволяют мелодиям развиваться до кульминации неторопливо, а слушателям — в полной мере насладиться звучанием и проникнуться настроением. Мне кажется, нет ни одного человека, не знакомого с подобной музыкой. Это те песни, под которые танцуются «медляки» и случаются первые поцелуи — по крайней мере, в мечтах многих.

        Не все рок-баллады едины в своей стилистике: к этому жанру обращаются самые разные исполнители. Некоторые уходят в сторону джаза и блюза, другие же, например, к латино. Мне ближе всего баллады с уклоном в софт-рок и R&B — к ним почти целиком можно отнести творчество Ричарда Маркса.

        Певец и композитор Ричард Ноэл Маркс родился в 1963 году в Чикаго, в семье музыкантов. Мать была эстрадной певицей, а отец занимался написанием джинглов — коротких песенок для рекламных роликов и телепередач. Окруженный музыкой с детства, Маркс не думая выбрал себе карьерный путь. Он рос на песнях Лайонела Ричи и Билли Джоэла, что в дальнейшем сыграло немалую роль в его творчестве. Первое время он занимался с родителями, в дальнейшем брал уроки игры на гитаре и фортепиано у других музыкантов своего города.

         Со школьных лет он выступал в барах и клубах, что стало его первым заработком. Но чаще пел на школьных вечеринках для своих сверстников. А в 1982 году, получив среднее образование, Маркс отправился в Лос-Анджелес, чтобы начать музыкальную карьеру.

        Но не все складывалось удачно. Первое время он сводил концы с концами и, как отец, занимался написанием и исполнением джинглов, параллельно с этим выступая на разогреве на концертах признанных звезд — например, Мадонны или Уитни Хьюстон. И лишь спустя несколько лет на демозаписи Маркса обратил внимание президент звукозаписывающей компании EMI Manhattan Records и предложил ему контракт. Так, в 1987 году появилась на свет дебютная пластинка певца, ставшая сразу очень популярной, а чуть позже получившая платиновый статус. В скором времени три его композиции — «Hold On To The Nights», «Satisfied» и «Right Here Waiting» — достигли вершин хит-парада Billboard Hot 100. Это событие совпало с турне по Северной Америке, что положительно сказалось на и так растущей популярности артиста.

        Успех первой пластинки не стал пределом, и вышедший в 1989 году альбом «Repeat offender» быстро обошел ее по продажам. Так Ричард Маркс стал суперзвездой.

        Но слава — неверная подруга. Мало-помалу популярность Маркса начала угасать. Не помогли вернуть ее и эксперименты со стилем — работы в блюзе, роке и поп-музыке. И музыкант, оставив сцену на втором плане, с головой ушел в написание песен — то, что у него всегда прекрасно получалось.

        В настоящее время Ричард Маркс — успешный композитор и продюсер, обладатель премии Грэмми (2004) за композицию «Dance With My Father», написанную для Лютера Вандросса.

        На счету певца двенадцать студийных альбомов, последний из которых — «Limitless» — был тепло принят аудиторией, а также огромное количество сборников, концертных записей и синглов. За проникновенные лирические баллады его стали называть «королем любовной песни».

        Для мягкого тенора Маркса, чье творчество я считаю неким эталоном баллады, в моей жизни всегда есть место. Его голос может успокоить и даже убаюкать, а композиции идеально подходят и под неспешные прогулки по городу, и под медленные танцы, и под мечты о том самом поцелуе, спрятанные глубоко в сердце...

* — Куда бы ты ни шла,
Что бы ты ни делала,
Я буду ждать тебя здесь.

Ирина Дмитриева
редактор-корректор Ксения Хорт
частный журналистский проект notes Musica opus

Фото из открытых источников

СО СНЕЖНОЙ НЕЖНОСТЬЮ

        В рамках «Белого фестиваля», впервые проходящего в зимнее время года под стать его концепции и палитре всех ахроматических оттенков, на главной сцене Государственного концертного зала имени А. М. Каца состоялся показ музыкально-литературного спектакля «Нежность», поставленного Романом Виктюком. Новосибирскую версию программы представил творческий альянс Сати Спиваковой, Басинии Шульман и артистов «Filarmonica-квартета».

        Это произведение поэзии духа, сотканное из каких-то таких мельчайших светлых паутинок, если дунуть сильно — оно исчезнет, поэтому его надо беречь. И поэтому я потребовал от нее, когда она обращается к нему, чтобы она каждый раз дрожала, отворачивалась, и при этом говорила — люблю!
                                                                                    Роман Виктюк о спектакле «Нежность»       

        Любовь трагическая, любовь чувственная и страстная, с тысячью отсветами, отблесками, отзвуками — от нее и от него, — отнимающая от неги грез, колющая рапирой ревности и разлуки, разъедающая изнутри, расправляющая крылья и взмывающая в небо, любовь — всегда созидающая. Для героини новеллы «Нежность» французского писателя Анри Барбюса послезавтра — это сентябрьское вчера, двадцать лет от разлуки — все тот же день расставания, поделивший межстрочное расстояние от адресата к адресанту на месяцы и годы. Для чутких зрителей, считывающих язык режиссерских метафор, инверсия в кольцевой композиции будет очевидна с первого же письма. Хронотоп спектакля заключается не во внешней формальности действия, а главным образом в метафизике актрисы, в ее способности выстраивания себя заново, исходя из фантазии и музыкального дыхания фраз, специфики ритма и психологической инаковости.

        Сати Спивакова (выпускница ГИТИСа, наиболее известная публике как автор и ведущая собственных программ — «Камертон» и «Нескучная классика» на телеканале «Культура») открывает нам мир женщины, буквально пригвожденной душой и сердцем к своему «маленькому Луи» (которого мы не видим и не слышим, но воссоздаем его образ по крупицам из воспоминаний героини), она — вестник иного мира, находящаяся еще в земной обличье, но уже не принадлежащая земному миру, о чем зритель узнает в финале трагедии. Вокруг нее — то ли сентябрьские листья, то ли золотая пыль, то ли конфетти от прошедшего карнавала. По центру — абстрактная скульптура в виде софы, трансформирующаяся то в Луи, то в материнское чрево, то в собственное надгробие (композиция напоминает скульптуру — «слепок живой души», расположенную у театра «Глобус»).
        Роман Виктюк дает две совершенно простые, но гениальные подсказки-аллюзии, заставляющие смотреть спектакль под другим углом: в самом начале героиня снимает красные (цвет амбивалентности, маркер эротики и власти) туфли и идет босиком (символ паломничества, смирения и аскетизма на пути к благословению), олицетворяя тем самым «восхождение к раю»; листья-золотая пыль оказываются у нее на веках, как монеты на глазах у покойника, и одинокие звуки флейты в духе Мураками, извлекаемые героиней — звучащая душа усопшей. Все это говорит об одном: земной путь окончен, но еще не пройден до конца («…разлука не станет окончательным разрывом»).

        Актерская игра с гаммой чувств — от альфы обожания до нисходящей ноты de profundis полубезумного смеха и исступления, «вплетается» в музыкальное полотно, резонируя и выстраивая искусную вязь спектакля.
Сам режиссер обозначил жанр постановки, как «музыка и драма в пяти письмах на основе произведений Шумана, Брамса, Франка». Фортепианные реплики гармонизируют состояние героини, нанизывая звуки на фрагменты писем, и происходит это в патетике интермеццо (ор.117) и каприччио из цикла фантазий (ор.116) Иоганнеса Брамса, арабески (оp.18) и пьесы-фантазии (ор.111) Роберта Шумана — романтизма, стремящегося к вечному идеалу, к поэтическому началу и утешению.

        Пианистка Басиния Шульман (лауреат международных конкурсов, ученица и продолжатель традиций Элисо Вирсаладзе) — полноправный участник спектакля, сочетающая в своем музыкальном высказывании всю импрессию чувствования, договаривая музыкой то, что невозможно передать словами. Здесь и глубина осмысления, и тембральное богатство мелодического фортепианного рельефа, и штриховая изысканность.
        Символизм «играющих» атрибутов — реквизита и декораций — наделен немаловажной ролью: скрученные веревочные качели — перекрученная жизнь, будто «накрученная» необходимость разлуки, да и сами качели — как место ожидания Луи по ту сторону жизни; собрать занавеси, белые полотнища у арьерсцены — как снять ткани с зеркал после похорон (но это еще и облака, до которых рукой подать в финале, потому что небо уже под ногами); чехол инструмента напоминает черный ящик с флейтой-самописцем, оставшейся после катастрофы, а пылесос — отсылка к бытовому, к семье, что героиня так никогда и не заведет, и это «бытовое» дословно «засасывает» золотую пыль — все надежды и мечты ее бушующей страсти, ибо самоубийство ради любви — поступок сентиментальный, свойственный скорее гетевскому Вертеру, нежели зрелой, всепрощающей и действительно любящей женщине.

        Спектакль «Нежность» — действо не просто музыкальное, но еще и кинестетическое: постоянное осязание, «ощупывание пространства» вокруг, прикосновения к вещам, проживание через язык тела — все это своего рода ритуал. Здесь предметы обладают некой пронзительной эффектностью, собственной тональностью, из инсталляции художественного света и выстроенных декораций (которые способны сами по себе существовать как искусство, и даже в них ощущается «ожидание и жажда любви») выстраиваются сценографические конфигурации (сценограф — Джалил Мустафин) по законам эстетики и эксцентрики театра Виктюка.
        Гротескный сюрреализм подходит к своему пережитку, когда героиня Сати произносит: «Сезар Франк, квинтет, первая часть, посвящается тебе, мой маленький Луи», и на сцену выходят музыканты квартета «Филармоника» (в составе народный артист России Валерий Карчагин (первая скрипка), заслуженная артистка России Оксана Анисимова (вторая скрипка), Станислав Овчинников (виолончель) и Александра Огородникова (альт), заменившая на время программы постоянного участника квартета Илью Тарасенко). 

        Высокий эмоциональный градус исполнения, будто камерная форманта голоса героини (проживающая все несбывшееся посредством музыки), аккумулирует до того озвученные фортепианные номера. Мятущийся поток энергии у Франка резко контрастирует с задумчивой нежностью, олицетворяя столкновение с враждебными силами, не позволяющими полноценно постичь радость жизни. Интерпретация «Filarmonica-квартета» и пианистки Басинии Шульман позволила слушателям в литеральном смысле левитировать в музыке, этот магический подарок сложился как нельзя лучше в единый кристалл со всем, что происходило на сцене до выхода квартета. Сделано это было, с одной стороны, с артистической мощью, а с другой — с сокровенным интонированием. Настоящая актерская игра, с палитрой собственных ощущений, взывающая к сопереживанию, наряду с прекрасной камерной музыкой — то, чего так не хватает филармонической сцене. Отсюда и восторженные аплодисменты почти полного зала (насколько это возможно при четком выполнении нынешних требований по заполняемости), и цветы, и овации стоя.

        Время — непостижимая, эфирная материя: впервые спектакль «Нежность» был сыгран 6 декабря 2014 года в Москве, шесть лет спустя — 3 декабря 2020 года состоялся показ для новосибирской публики; впервые постановка была исполнена без Романа Григорьевича, тем самым отдав дань памяти создателю. И кто сказал, что новосибирская премьера — не сакральное письмо с признанием в любви, дошедшее до нас то ли из будущего, то ли из прошлого.

Маргарита Мендель
частный журналистский проект notes Musica opus
Фоторепортаж Михаила Афанасьева

КВАРТЕТ — ЯВЛЕНИЕ РЕДКОЕ, НО ОЧЕНЬ ЖЕЛАННОЕ

        Основатель и художественный руководитель «Filarmonica- квартета», концертмейстер Новосибирского академического симфонического оркестра, доцент кафедры струнных инструментов Новосибирской государственной консерватории имени М. И. Глинки — народный артист России Валерий Юрьевич Карчагин — о музыке.

Искусство новых надежд

        Музыкальное искусство — то, что было и будет всегда рядом с людьми — греть их душу, создавая новые надежды, ведь музыка — самое близкое человеку явление. Особо остро это ощущается людьми сейчас, когда непонятно во что выльется и чем закончится нынешняя ситуация. Совершенно уверен, что музыка сохранит и нас, и все основные ценности культуры для будущих поколений. С одной стороны, она абстрактна — для каждого несет нечто свое, но с другой — она абсолютно конкретна в высказывании и восприятии, притом что ее нельзя объяснить словами. Лишь музыка способна вызывать совершенно фантастические ощущения, оказывая огромное влияние на натуру человека, на его эмоциональную сферу и мировоззрение. Еще одно очень интересное свойство музыки: исполнения не могут быть одинаковыми, в музыке нельзя войти дважды в одну и ту же реку. Руководствуясь прошлым опытом интерпретаций и более чутким ощущением музыкального сочинения, следующее исполнение будет наполнено новыми открытиями и находками, это неотъемлемая часть музицирования. Не скрою, есть исполнители, которые придерживаются одной интерпретации и не видят смысла что-либо в ней менять, но мне кажется, вехи и этапы жизни всегда привносят что-то новое и увлекательное даже в когда-то сыгранную программу.
        Не всегда осознание музыкантской миссии происходит в процессе творчества, но рано или поздно человек, вступивший в концертную классическую жизнь, приходит к этому. Так, например, в ансамбле каждый осознает себя еще и по своему голосу — у каждого есть сверхзадача, свое особое мировоззрение, которые складываются в единый художественный результат.

Главная партия — скрипка

        Выпустившись из музыкального училища, я поехал в Москву —поступать к Нелли Ефимовне Школьниковой — лауреату первой премии конкурса Маргерит Лонг и Жака Тибо в Париже, ученицы Юрия Янкелевича. Я был одобрен в своих намерениях учиться у нее, и некоторое время она со мной занималась, но, когда пришло время поступления в институт имени Гнесиных, я узнал, что она покидает Россию, переезжая в Австралию. Нелли Ефимовна предложила мне пойти в класс Халиды Самиулловны Ахтямовой — ученицы Давида Ойстраха. Общение с ней доставляло огромное удовольствие, она была тем человеком, который не закрывал своего класса для других коллег-профессоров, поэтому во время обучения я брал уроки у замечательного скрипача и педагога — Леонида Израилевича Полееса. Он работал концертмейстером вторых скрипок в московском камерном оркестре. Благодаря Валентину Александровичу Берлинскому появилось понятие «виолончелиста квартетного направления». Учиться у него и слушать его в концертах было необычно и интересно, он обладал свойственным только ему особым музыкантским посылом и звуковой инициативой, которые были крайне важны для фундамента ансамбля — его баса — виолончели. По прошествии времени мне удалось пообщаться с его коллегой, потрясающим человеком и редким музыкантом — Дмитрием Шебалиным (сыном Виссариона Шебалина), который долгое время исполнял партию альта в квартете имени Бородина.
        Можно сказать, что в Москве жизнь для меня была разнообразна, и немаловажное значение имело общение. Студенчество — один из самых успешных периодов, связанный с ожиданием серьезных побед на профессиональном поприще, и даже служба в армии тогда оказалась очень событийной.

Репетиция "Filarmonica-квартета" (народный артист России Валерий Карчагин, первая скрипка; заслуженная артистка России Оксана Анисимова, вторая скрипка; Илья Тарасенко, альт; Станислав Овчинников, виолончель)

Время первых — время квартета

        Не было чаяний, что нас — квартет Filarmonica — услышат и сразу же полюбят. Нет, это длинный путь. Как говорил Дмитрий Шебалин, «важно, сколько километров вы прошли по сцене».
        В квартетном музицировании даже малейшие изменения приводят к «глобальному потеплению»: как погодное изменение в один градус вызывает необратимые последствия на планете, так, если меняется кто-то из членов коллектива или приобретается новый инструмент, трансформируется и звучание квартета.
        Создание ансамбля как постоянного коллектива — явление редкое, но очень желанное. Каждый профессионал-инструменталист представляет собой особый мир, каждый должен знать, что он делает. Мы в квартетном жанре должны совместить все это, чтобы через постоянные поиски прийти к единому результату и единой интерпретации.
Для квартета написано огромное количество прекрасной музыки. Почти все значимые композиторы оставили в нем свой след, современные в том числе — я имею в виду и Губайдулину, и Шнитке, и многих других. Но Гайдн, Моцарт, Бетховен — композиторы-основатели, они всегда будут поражать своими творческими находками.
        Квартет — жанр, которому подвластна стилистика рока, джаза, классики, транскрипций. Любопытно и замечательно сочинение Йозефа Гайдна «Семь слов Спасителя на кресте» для струнного квартета. Гайдн был все-таки светским композитором, он работал при дворе князя Эстергази, который заказывал в основном симфонии и ансамбли, но также Гайдн писал и по заказу аббатства, хотя официальным инструментом на службах оставался орган. С одной стороны, читаются библейские слова, а с другой — звучит музыка. Примечательно, что слова произносятся обособленно. Гайдн проследил характер произошедшего: то, как совершается общение казненных разбойников с господом, эмоции, что над ними довлеют, и ответ Иисуса — все это донесено музыкой. На мой взгляд, музыкальные связи здесь совершенно чудесны. И слушатели тянутся к действительно серьезному и правдивому, к тем музыкальным событиям, которые происходят здесь и сейчас: чудо музыки заключается в том, что она рождается при публике и исчезает, к концу концерта оставаясь лишь в воспоминаниях, и больше этого никогда не произойдет ни у кого в жизни — ни у музыкантов, ни у слушателей. Счастье, когда есть возможность играть, исполнять ее, получая от этого радость и вдохновение.

Найти близкое в неизведанном: квартеты Шостаковича

        Мне кажется, музыка Шостаковича жива тем, что она обладает языком, который обобщает многие явления, но некоторые люди хотят притянуть к ней и социальный подтекст, и тяжелую художественную жизнь Советского союза. Шостакович по этому поводу тоже неоднозначно высказывался, естественно, завуалированно, но так или иначе его творчество воспринимают как критический взгляд на существовавший тогда сталинский режим, несмотря на то, что власти и политические работники его поддерживали и берегли. Квартеты Шостаковича — это очень личностная ситуация для каждого музыканта. Думаю, здесь многое открыто и квартетом имени Бородина, и коллективами, которые серьезно занимаются жанром — у них присутствует ясное восприятие его музыки. У меня в свою очередь сложилось вполне определенное отношение к Шостаковичу, выходить с его сочинениями на сцену — всегда очень волнительно, это требует повышенного градуса исполнения. Когда мы только начинали играть в Новосибирске квартеты Шостаковича, говорили даже о слышимой связи с современной музыкой, потому как с точки зрения слушателя это всегда любопытно — найти нечто близкое в неизведанном, а когда речь заходит о подобном, то чаще всего подразумевается работа современных композиторов и современная музыка в целом.

Без внешних эффектов

        Самая неприятная ситуация, которая может случиться в жизни музыканта — комиссии и конкурсные прослушивания. Во-первых, это всегда связано с невероятными нервными затратами, а во-вторых — со взглядами должного или недолжного исполнения. Вынужденная оценка по какой-либо шкале или общепринятым критериям, меня, признаюсь, выводит из себя. Это несправедливо по сути, но конкурсы все же необходимы.
        Трагизм положения заключается в том, что музыкантский огонь не вечен, он угасает через некоторое время, исчезает вдохновение и надежда на успех. Музыка ведь понятие временное, так же, как и жизнь музыканта. Несомненно, хочется, чтобы время было более щедрым к музыкантам-исполнителям. Особое значение имеют гастрольные туры: свежие впечатления, новые встречи, при этом музыка тоже становится более интересной благодаря приливу творческой энергии.

Вадим Репин и Валерий Карчагин на репетиции программы "Планета кларнета", III Транссибирский Арт-Фестиваль

        В организационном аспекте не хватает серьезного отношения к нашему искусству. В Москве и Санкт-Петербурге некоторым ярким представителям нашей сферы удалось наладить отношения с людьми, способными помочь и поддержать искусство. По моим ощущениям не хватает событийности — она должна освещаться и подготавливать аудиторию, привлекать и увлекать слушателя за собой. Не хватает понимания ценности музыкального искусства. 
        Мы, классические музыканты, работаем без внешних эффектов. Если сравнивать с литературой, то классическая музыка — это высокий жанр. Некоторые люди предпочитают почитать на ночь детектив, и я не скажу, что это плохая литература, но тем не менее жанр накладывает свой отпечаток на все, что происходит.
        Мне очень дорога наша публика, ведь люди приходят не просто скоротать вечерок, они вместе с нами сопереживают, делятся впечатлениями, надеются на следующую встречу. Еще не было концерта, чтобы слушатели не откликнулись. Чудесно и то, что они с нами долгие годы.

Концерт: оркестр & соло

        Оркестровое и сольное музицирование — две абсолютно разных области. Если смотреть на оркестр с позиции слушателя, то первое, с чем сталкивается публика — множество людей, где каждый — концептуальная личность, а равнодушных людей в оркестре не встретишь. Второе — это большое собрание инструментов, и здесь звучание каждого имеет весомое значение. Результат совместного музицирования сопоставим с результатом сольного, когда мы говорим о солисте в оркестре. Принято думать, что концерт — соревнование между оркестром и солистом, но так или иначе мы выдаем единый результат — не бывает сто вариантов звучания, бывает только один вариант, и именно он называется «симфонический оркестр». 

По трудоемкости работа в оркестре сложнее: обширнее репертуар, гораздо больше и разнообразнее репетиционная работа, а вот профессиональные задачи гораздо легче, чем у солистов. Солист-исполнитель — это хождение по лезвию бритвы, очень опасный и невероятный энергозатратный вид деятельности. Дорогого стоит, когда солист способен благодаря своей энергетике и таланту увлечь и оркестр, и зал, и дирижера. Звукоизвлечение голоса в симфоническом оркестре в этом смысле более демократично: его не нужно отстаивать, но необходимо внедрить в общее звучание. И, кстати говоря, аплодисменты между частями, как мгновенный отклик, даже когда слушатели проинформированы о том, что прерывать цикличность одного сочинения нежелательно (а они все равно идут на этот риск) — приятны и ценны. 
        Когда во главе оркестра стоит дирижер с хорошей школой — это открывает многое для музыкантов. Не всегда композиторский подтекст, истории, повлиявшие на создание того или иного произведения, музыканту необходимо знать. Музыка не должна быть привязана к ситуации или событиям. Для меня она — воплощение представлений и ощущений, мыслей и чувств.

Беседовала Маргарита Мендель
частный журналистский проект notes Musica opus

Фото из архива Валерия Карчагина

LA BOHÈME: LA STORIA MIA E BREVE

        21 октября на большой сцене НОВАТа с успехом прошла лирическая опера «Богема», собрав на театральных подмостках поистине звездный состав: партии исполнили всемирно известная оперная дива Вероника Джиоева, выпускник Accademia d'Arte Lirica di Osimo — Сергей Степанян, солист Михайловского театра — Сергей Кузьмин и признанные солисты НОВАТа — Алексей Зеленков, Надежда Нестерова, Николай Лоскуткин, Шагдар Зондуев, Руслан Балягов и Виктор Дитенбир.

        Действо, волнующее новосибирских зрителей вот уже двадцать три года — опера «Богема» остается одной из самых любимейших публикой постановок (режиссер-постановщик — Бенедикт Ардиле, новая режиссерская версия (2017 года) Алексея Степанюка). Связано это не только с позднеромантической архаикой музыки Джакомо Пуччини и чувственными образами главных героев, поступки и желания которых не в силах изменить фатума судьбы, но и с тем, что сама оперная история разворачивается в камерно-классических мизансценах, без радикальных режиссерских срезов, она не изобилует аллюзиями и выдержана в духе Анри Мюрже.

          Для Вероники Джиоевой партия Мими знаковая: певица неоднократно признавалась в интервью, что питает особую любовь к музыке Пуччини, а роль влюбленной гризетки, мучимой болезнью, стала ее первой большой работой в оперном спектакле — в этой партии она дебютировала и на сцене Новосибирского театра, и в Большом театре.

          Сценография спектакля непритязательно проста (художник-постановщик — Игорь Гриневич) — прозрачные панели в виде крыш с небольшими французскими окошками и теплящимися огоньками в них, фонари и гирлянды на деревьях (пожалуй, то единственное, передающее предрождественскую атмосферу скромного быта богемы), но в то же время и интересна: мансарда артистической братии — талантливой и беспечно бедной — в четырех действиях при помощи поворотного круга сцены открывается нам и как кафе шумного и веселящегося Латинского квартала, и как холодная февральская застава у таверны. Но основной движущей силой, конечно же, остается музыка: именно она — манкая для ценителей бельканто, обезоруживающая красотой мелодики и психологичностью, балансирующей на грани трагедии, играет главную роль в этой постановке.

        Мими в исполнении (верно будет сказать «в проживании») Вероники Джиоевой — партия-жемчужина с выверенным рафинированным звучанием, драматически цепким и осмысленно точным: мы видим, как Мими постепенно угасает, но она находит себя в призрачной ностальгии, в маленьких идиллических островах радости наедине с Рудольфом (Сергей Кузьмин). Ее великолепная ария «Mi chiamano Mimi» («Зовут меня Мими») из первого действия поэтична и сентиментальна, с тончайшими красками почти акварельной палитры. Не менее впечатляет и трогает ее ариозо «Ах, вы мне помогите» из второго акта (третье действие): здесь и роскошное теплое звучание, и игра Вероники в свете режиссерских метафор: поющая за прутьями ворот (больше похожих на кладбищенские, ассоциации приводят к неизбежному развертыванию сюжета) — будто птица в клетке, позолоченной ревностной любовью поэта; февральский снег, осыпающий Мими, — пепел ее жизни и аллегория иссякших сил, а ключ, потерянный в потемках первого действия — символ любви, который все же находят в финале. Особенно выделяется ее ария «Addio, senza rancor» («Прощай и не сердись», третье действие), где героиня предлагает поэту расстаться, и дуэт с Рудольфом в заключительном четвертом действии как нельзя лучше передает атмосферу отчаяния и любви — эфемерно возникающей перед Мими на смертном одре. Последние мгновения проживаются и публикой через слезы (словно ком, подступающий к горлу), настолько артисты вовлекают в действие и не отпускают. 

        Но этот вокальный номер предвосхищает и еще одна немаловажная сцена с арией Коллена (Сергей Степанян) — философа, одного из приятелей Рудольфа — «Vecchia zimarra» («Плащ старый неизменный...»). Ради Мими Коллен прощается со своим плащом, намереваясь его продать, чтобы помочь бедняжке (в постановке он укрывает зябнущую от тяжелой болезни и холода мансарды Мими). Сергей Степанян, искусно исполнив эту небольшую арию, подвел действие к драматургическому пику, наметив последний штрих в трагической развязке оперы: в этот момент слушатель понимает, что надежды больше нет — Мими обречена. Певец в роли молодого мыслителя актерски органичен, проявив себя как бас-кантанте в итальянской партитуре и владея высоким искусством академического пения, он также выделился и в певческом ансамбле.

        Немало порадовали исполнители партий: Сергей Кузьмин — Рудольф — замечательный спинтовый тенор, лирический по своей природе; Надежда Нестерова (сопрано) — Мюзетта — блестяще сыграла легкую и порывистую гризетку; обладатель яркого дарования — Алексей Зеленков (баритон) — художник Марсель; и артисты ролей комического склада — харизматичный и всегда эффектный Николай Лоскуткин (бас) — Альциндор, ловкий и прозорливый Шонар в исполнении Руслана Балягова (баритон), притворный домохозяин Бенуа — Шагдар Зондуев (бас) и возникающий во втором действии шутливый продавец игрушек Парпиньоль — Виктор Дитенбир (тенор).

        К слову, единственная массовая сцена второго действия была полна динамики и разнообразия, эквилибристики и слаженной игры, ясным и чистым голосоведением запомнился женский хор (хормейстер-постановщик — Вячеслав Подъельский). Оркестр театра под управлением его главного дирижера и музыкального руководителя — Дмитрия Юровского, представил достойное прочтение партитуры, и где это необходимо, противопоставив диаметральную прозрачность полотна густоте оркестровки, синхронизировав вокал с симфоническим звучанием.

   Сергей Степанян, Сергей Кузьмин, Вероника Джиоева, Надежда Нестерова, Алексей Зеленков, Руслан Балягов

        Зал аплодировал стоя, а искренние овации, как известно, — единственное и лучшее подтверждение мастерства артистов и дорогой вокальной выделки спектакля-долгожителя.

Маргарита Мендель
частный журналистский проект notes Musica opus

Фото Виктора Дмитриева, Ирины Дмитриевой

ВРАЧУЮЩИЕ МУЗЫКОЙ

        На крупнейшей сцене России — Новосибирского академического театра оперы и балета состоялся гала-концерт Вероники Джиоевой, посвященный медицинским работникам, неустанно сражающимся на передовой со второй волной пандемийного водоворота, в центре которого оказался весь мир.

Сергей Степанян и Вероника Джиоева

        — Сегодняшний концерт посвящен тем людям, о которых мы вспоминаем, когда нам плохо. Но очень важно вспоминать о них как можно чаще, ведь они ответственны и за то, когда нам хорошо — это наши врачи, наши медики — они отдаются полностью своей работе, своему делу. В России День медика отмечается в конце июня, но знаете, это неправильно, потому что его следует отмечать каждый день. И сегодня, 18 октября, тот день, когда мы имеем возможность отдать вложенное в нас, поблагодарив врачей, — с такими словами к слушателям обратился музыкальный руководитель и главный дирижер НОВАТа Дмитрий Юровский.

        Приветственная речь обрамляла оркестровое вступление — прелюдию из оперы «Травиата» Джузеппе Верди, и неспроста выбор пал именно на нее, как на некий музыкальный модус любви, пронизывающийся навязчивым мотивом не отступающей болезни. Дирижер и симфонический оркестр театра продемонстрировали чуткое взаимопонимание не только в вердиевской партитуре, но и как могли убедиться слушатели далее, на протяжении всего концерта.

        Изысканная и яркая программа — сплошь из шедевров зарубежной оперной классики, была выстроена и исполнена с безупречным вкусом. И это неудивительно, ведь идейный вдохновитель ее проведения — талантливейшая оперная дива, заслуженная артистка России, народная артистка Республик Южная Осетия и Северная Осетия, солистка НОВАТа — Вероника Джиоева. Ее выход на сцену с арией Тоски из одноименной оперы Джакомо Пуччини был тепло принят публикой, за время пандемии истосковавшейся по живому общению с музыкой. Голос Вероники, узнаваемый с первых нот, обладает необыкновенным свойством буквально завораживать красотой и пленительно обволакивать слух гибкостью переливов пассажей, мастерски выведенной вокальной линией. Ее доверительное, искреннее отношение тет-а-тет к публике располагает и облагораживает исполнение партий в любых предлагаемых обстоятельствах и при любых условиях.

Дмитрий Юровский, Вероника Джиоева, Сергей Кузьмин

        С арией Бартоло из оперы «Свадьба Фигаро» Моцарта на сцену вышел приглашенный солист НОВАТа, лауреат международного конкурса — Сергей Степанян (бас). Образ хитроумного доктора из Севильи получился дерзновенным, по-молодецки задорным и пылким — чуть менее эффектным за счет концертной версии исполнения, но от того не менее темпераментным. Бесспорно, молодой артист обладает отличными вокальными способностями и в его перспективе лучшие мировые сцены.

        Алексей Зеленков (баритон) — постоянный солист НОВАТа, лауреат всероссийских конкурсов, предстал перед публикой с куплетами Эскамильо из оперы «Кармен» Жоржа Бизе. Поистине, оперный хит, мелодия которого известна каждому, — тем он и сложен, что постоянно на слуху, и потому требует не просто незатуманенного, полновесного исполнения под стать образу пылкого, завороженного чарами Кармен тореадора, а свежего и собственно трактующегося. Не лишенный артистической инфернальности в своем лирическом благородном звучании, баритон снискал овации публики, предельно четко уравновесив фактурность партии и эмоциональность.

        В арии Леоноры из оперы Верди «Трубадур» Веронике Джиоевой удалось соединить глубокое чувствование — терпкое, но в то же время мягкое и проникновенное, с умением выстроить музыкальную фразу так, что слушатель начинает дышать в такт с исполнителем, а это дорогого стоит.

Алексей Зеленков и Вероника Джиоева

        Сцена-дуэт Леоноры и графа ди Луна (Вероника Джиоева и Алексей Зеленков) — драматическая сердцевина концерта, полная экспрессии, при этом актерское мастерство певицы, безусловно, является еще одной гранью натуры тонко чувствующей и ощущающей себя в ансамблевой игре.

        Вышедший на первый план симфонический оркестр в интермеццо из оперы «Паяцы» Руджеро Леонкавалло под управлением маэстро Юровского, показал себя как коллектив, имеющий собственный характер и стиль интерпретации — в этом и элегическая широта, и теплота струнных, и умение структурированно работать в группах.

        Моцартовский дуэт Церлины и Дон Жуана (Вероника Джиоева и Сергей Степанян) — абсолют нежности и любви, искусно нюансированный, с собранным и деликатным звуковедением — то, что и требуется от грациозных оперно-оркестровых полотен австрийского классика.

        Продолжая линию французского романтизма арией Хозе, на сцену вышел Сергей Кузьмин — лауреат всероссийских конкурсов, солист Михайловского театра (с 2016 года), хорошо известный новосибирской публике по ведущим теноровым партиям (после окончания НГК имени М. И. Глинки в 2012 году, Сергей Кузьмин был принят в труппу Новосибирского государственного театра оперы и балета). Исполнение без излишней аффектации, с плотным и ровным звучанием, отличающимся чистотой серебристого тембра и интонационной чуткостью. Тот случай, когда партия звучит эстетически красиво.

Вероника Джиоева и Сергей Кузьмин

        В виртуозном дуэте Амелии и Ричарда (Вероника Джиоева и Сергей Кузьмин) из оперы «Бал-маскарад» Верди, отличающемся вокальным разнообразием и мелодическим богатством, лирико-драматическое сопрано с его объемом и особенно звучными красками чисто вердиевского нижнего регистра как нельзя лучше показывает свои возможности. Несомненно, что партия Амелии — одна из «визитных карточек» Вероники Джиоевой, находящейся в превосходной форме.

        Десять вокальных номеров должны были завершить этот грандиозный гала-концерт, по сценическому оформлению возведенный в духе итальянских вызолоченных театров и аристократического блеска конца XVIII века (режиссер представленной концертной программы, кандидат искусствоведения — Вячеслав Стародубцев), но восторженные аплодисменты публики не смолкали, и первым бисом от Вероники Джиоевой стал роскошный в исполнении вокальный номер Heia, in den Bergen из оперетты венгерского композитора Имре Кальмана «Королева чардаша» (в России традиционно «Сильва»). Начатый с лиричного вступления — лашшу, под скандирующие аплодисменты зала он трансформировался в искрометный, зажигательный танец — фриш. На общем поклоне артистов прозвучал дуэт Libiamo ne' lieti calici Альфреда и Виолетты (Сергей Кузьмин и Вероника Джиоева) из второй сцены первого акта оперы «Травиата», драматургически верно закольцевав программу — на высокой ноте воодушевления и веры в будущее — светлое и, конечно же, здравое.

Маргарита Мендель
частный журналистский проект notes Musica opus

Фото из официальной группы НОВАТа вконтакте

ВЕНСКИЕ ШЕДЕВРЫ: ОТКРЫТИЕ КВАРТЕТНОГО СЕЗОНА

        …промозглым вечером десятого числа предзимнего месяца октября на сцену Камерного зала Новосибирской филармонии, озаренные сиянием софитов и аплодисментами публики, вышли концертанты, составляющие по праву великолепный квартет, известный своими интерпретациями далеко за пределами города N. В этот вечер так тепло публика могла встречать лишь один коллектив — и это был не кто иной, как квартет Filarmonica (в составе — народный артист России Валерий Карчагин, первая скрипка; заслуженная артистка России Оксана Анисимова, вторая скрипка; Илья Тарасенко, альт; Станислав Овчинников, виолончель).

        Высвободив звучащую красоту и созидательную прелесть ре-мажорного квартета Моцарта, они привели зал в неописуемый восторг; чуть дальше — в глубь времен и человеческих страстей, вместе с залом канули в бездну бетховенских измышлений и «бесконечных мелодий» Восьмого квартета. Два академических полюса по названию программы — венские шедевры — несомненно, притягивались к магнетической орбите, увлекая и очаровывая, волнуя и удивляя, и тем самым замыкая мистериальный круг вечности. Свою первую академию сезона после пандемийной кварезимы «Филармоника»-квартет посвятил венским классикам, чья музыка не перестает волновать души и сердца людей на протяжении более чем 250-ти лет. Подобно тому, как живописцы эпохи Возрождения оживляли на своих полотнах теперь уже нетленные образы, свет и тени полутонов, так музыканты озвучивали порывы и стремления композиторов, оставивших немалое наследие.

        Двадцать первый квартет Вольфганга Амадея Моцарта — гений возвышенной поэзии звуков и невыразимой чистоты — занимает почетное место в репертуарах квартетистов. Сквозь безукоризненно «сплетенное» музыкальное полотно, скрепленное прозрачными нитями ассоциаций, иногда проступала и легкая дымка ностальгической печали. Венцы, воспитанные школой классицистских эталонов, памятью о гениях и Моцартеумом, думаю, с не меньшим удовольствием послушали бы исполнение, что порадовало этим вечером сибирскую публику — настолько чутким и рафинированно-утонченным была интерпретация музыкантов.

        Экстравагантный для слушателей времен создания Восьмой квартет Людвига ван Бетховена в исполнении «Филармоники» не побоюсь сказать — образец ансамблевой игры, где каждый участник предстал не только как квартетист, но и как солист с богатым опытом и высоким профессиональным потенциалом. Плотный, густой звук на грани какой-то невообразимой предынфарктной градации ощущения жизни и смерти; полная экспрессии фактурная глубина и исповедальная речитативность даже в ансамблевом tutti. Исполнение чрезвычайно смелое, драматургически выстроенное. Как предчувствие надвигающихся перемен, что настигают человека, который находится в лабиринте чувств — остро рефлексирующего — в блаженной кротости побочной партии и в напряженных паузах двух главных мотивов, в созерцании и в скорби, в кокетливой капризности и в меланхолии и, конечно же, в каноническом проведении победной theme russe. Сложнейшее произведение — как в техническом плане, так и в эмоциональном; при должном исполнении оно приобрело еще большую притягательность.

        Для публики, скандирующей аплодисментами, была исполнена миниатюра — Третий музыкальный момент Франца Шуберта, негласно проложивший виадук к старой, но в то же время и всегда новой эпохе — эпохе романтизма.

        «Filarmonica-квартет» открыл свой сезон, а значит нас еще будут ждать новые встречи в ближайшие месяцы: как минимум две программы — «Вот опять окно…» (25 октября, Круглая сцена ГКЗ им А. М. Каца) в рамках цикла «Камерные вечера: поэзия струнных» и «Путешествие через Ла Манш» (2 ноября — Концертный зал Дома ученых СО РАН, 4 ноября — Камерный зал), по известным причинам не состоявшаяся в середине апреля.
        Evviva, Filarmonica!

Маргарита Мендель
частный журналистский проект notes Musica opus

Фото Михаила Афанасьева 

С КЛАССИЦИСТСКОЙ КАМЕРНОСТЬЮ

        Новосибирский академический симфонический оркестр во главе с его художественным руководителем и главным дирижером — Томасом Зандерлингом, представил слушателям совершенно классицистскую программу из произведений, созданных на протяжении двух десятилетий конца XVIII — начала XIX вв.

        И несмотря на то, что вечер проходил в стенах концертного зала им А.М. Каца, он был наполнен салонной изысканностью — без какой-либо официозности и излишнего ажиотажа. Репертуар был представлен сочинениями Людвига ван Бетховена — увертюрой «Кориолан» и Четвертой симфонией, а также си-бемоль мажорным концертом (№27) Вольфганга Амадея Моцарта. Выбор программы пришелся под стать историческому событию: премьера увертюры Бетховена во дворце князя Лихновского в 1807 году тоже исполнялась вместе с Четвертой симфонией.

        В увертюре драматургия музыкального полотна выстраивается вокруг жизненных перипетий римского полководца Гая Марция по прозвищу Кориолан, жившего в V веке до н. э. Бетховен создает ее на основе реальных исторических событий, запечатленных в сочинении малоизвестного австрийского драматурга Генриха-Йозефа Коллина. Музыка сообразна с героем: отличающаяся полярностью звуковых контрастов, с непреклонной жесткостью аккордового движения, происходит развертывание трагической фабулы. Четвертой симфонии наоборот присуще светлое идиллическое настроение в пасторальном русле, простодушная танцевальность и налет романтического флера. Оркестр ведет за собой слушателя, интонируя и проживая каждый звук, концентрируясь на значимости и весомости нотного высказывания, и в этой рациональности — техника взаимодействия оркестра с дирижером, проработка деталей и штрихов разноплановых мелодических кластеров, представленных в оркестровых группах. Емко, по-академически выверенно, с необходимыми динамическими оттенками в приятной градации звукового баланса.

        Для исполнения партии солирующего фортепиано в концерте Моцарта была приглашена заслуженная артистка РФ, лауреат международных конкурсов в Белграде (Югославия, 1983, I премия), им. П. И. Чайковского (Москва, 1986, II премия), Монте-Карло (Монако, 1993,), профессор Московской консерватории — Наталия Трулль. Пианистка имеет богатый концертный опыт, она сотрудничала практически со всеми ведущими российскими оркестрами, а также с широко известными зарубежными коллективами: Лондонским симфоническим, Лос-Анджелесским филармоническим оркестром, «Тонхалле-оркестром» (Цюрих, Швейцария), симфоническими оркестрами Монте-Карло, Сантьяго, Чили и др. В первую очередь обращает на себя внимание исполнительская интерпретация Наталии Трулль: публике было предложено несколько оромантизированное исполнение — поэтически утонченное размышление, полное по-гётевски созерцательного мироощущения. Невзирая на достаточно свободные темповые решения и порой излишнюю обертоновую дымку в использовании педали на переходящих пассажах, красочно-звуковая палитра отличалась и стилистическим богатством, и самобытным выстраиванием моцартовской формы. Мягкое туше и деликатность солирующего фортепиано придало атмосфере концерта ощущение камерного единения и потребовало от публики не менее чуткого восприятия. Новосибирский академический симфонический оркестр более чем достойно помог воплотить замысел и собственное видение пианистки, представив нам другого Моцарта — по-импрессионистски динамичным, с элегическими образами, сменяющимися подобно отражениям на водной глади, с изящной звуковой поволокой сотканных на глазах у слушателей музыкальных фраз.

        После долгого бесконцертного перерыва отношение к каждой исполняемой программе по-особому трепетно: в любой момент прежняя жизнь может измениться до неузнаваемости. Наблюдая за неумолимой статистикой, ощущение непостоянства и зыбкости нашего положения, к сожалению, не покидает, ведь никто не знает, что ждет нас завтра, но так хочется, чтобы музыка никогда не прерывалась.

Маргарита Мендель
частный журналистский проект notes Musica opus

Фото Михаила Афанасьева с официального сайта филармонии

ПРИНОШЕНИЕ МАЭСТРО: ПАМЯТИ АРНОЛЬДА КАЦА

        18 сентября, в день рождения легендарной личности, выдающегося дирижера — Арнольда Михайловича Каца, чье имя с честью носит концертный зал Государственной филармонии, музыканты Новосибирского академического симфонического оркестра (под управлением главного дирижера и художественного руководителя Томаса Зандерлинга) сыграли свой первый концерт абонемента 2020/2021, открыв сезон симфонических встреч со слушателями. В качестве солистов концерте приняли участие известные российские музыканты, лауреаты международных конкурсов — народный артист РФ, виолончелист Сергей Ролдугин и обладатель бронзовый медали XV конкурса им. Чайковского, скрипач Павел Милюков.

        За пятьдесят лет руководства оркестром, Арнольду Михайловичу удалось претворить в жизнь исполнение около пяти тысяч произведений разных эпох, направлений и композиторских стилей. Завершив учебу в Ленинградской консерватории по классу скрипки (профессора В. Шер и Л. Цейтлин) и дирижерский факультет в классе профессора И. Мусина, в 1952 году он начал карьеру дирижера, а уже через четыре года приступил к формированию оркестра, в первоначальный состав которого вошли выпускники Московской, Ленинградской, Горьковской, Минской, Свердловской консерваторий и музыканты города Новосибирска. 

        Создание первого самостоятельного симфонического оркестра уровня, выведшего коллектив в ранг лучших оркестров страны и мира, — шаг в историю, летопись которой продолжается и по сей день. О самоотверженности, «строжайшей художественной дисциплине», невероятном магнетизме и творческой энергии Арнольда Михайловича до сих пор вспоминают коллеги и ученики. Традиции дирижеров-скрипачей продолжает и нынешний руководитель НАСО — один из самых авторитетных дирижеров современности — Томас Зандерлинг. Именно его отец, Курт Игнатьевич, поддержал Каца в принятии решения о необходимости создания собственного оркестра, впоследствии получившего звание «Академический» — коллектива, узнаваемого в разных странах по своему неповторимому звучанию. Так, переплетения судеб разных талантливейших людей рождают нерушимые связи музыки со временем и во времени вне его принципов минутного бытия.

        Вечер памяти открыла Вторая симфония Людвига ван Бетховена, исполнение которой было приурочено к еще одной знаменательной дате — 250-летию со дня рождения венского классициста. Монументальное полотно с отчетливо выраженной героикой с одной стороны продолжает традиции Гайдна и Моцарта, а с другой — предвосхищает новаторство симфонического стиля Бетховена. Новосибирский академический симфонический оркестр вместе с маэстро Зандерлингом составили прекрасный тандем: мастерство музыкантов и их руководителя позволило представить звучание в полной мере возможностей. Выстраивание бетховенского посыла в этом развернутом высказывании получилось на редкость фактурным и точным. 

        Наблюдая за работой задействованных групп в бетховенской массивной инструментовке, нельзя было не отметить единства коллектива — никакой фрагментарности и обособленности — все было внимательно выстроено, с максимальным взаимопониманием (конечно, все мы понимаем, сколько труда было вложено и какое количество часов кропотливой работы проведено музыкантами на репетициях после долгого перерыва, связанного с пандемией). И, главное, что публике вновь стало доступно живое безукоризненное звучание, взывающее к ответным эмоциям и приятным душевным волнениям. Обостренная сосредоточенность и пульсирующий энергетический поток, устремляющийся в зал под стать бетховенским контрастам рельефных мелодий и интонаций, буквально втягивали слушателей в новую сферу, возникающую здесь и сейчас.

        Двойной ля-минорный концерт для скрипки и виолончели Иоганнеса Брамса, ознаменовавший начало позднего периода творческого пути композитора — сочинение, написанное в честь примирения Брамса со скрипачом Йозефом Иоахимом спустя семь лет после разрыва дружеских отношений. Немаловажную роль в Концерте играет мотив «фа — ми — ля» (F — E — A в буквенной системе), представляющий собой перестановку первых букв немецкой фразы «Frei aber einsam» («Свободный, но одинокий») — таковым считался личный девиз Йозефа Иоахима. Но при создании Двойного концерта Брамс думал и еще об одном музыканте — виолончелисте Роберте Хаусмане. Отсюда равноправие солирующих инструментов, его драматическая сюжетная контекстность, многогранная красочность и экспрессия. 

        Мощным оплотом и поддержкой для солистов — Павла Милюкова (скрипка) и народного артиста РФ Сергея Ролдугина (виолончель), находящихся на одной волне с дирижером Томасом Зандерлингом, был, без сомнения, главный герой этого вечера — симфонический оркестр. Двойной концерт Брамса — замечательная возможность продемонстрировать мастерство и талант солистов, он требует от исполнителей как тщательно проработанной скрупулезной детализации, так и творческой свободы. И очевидно, что это сочинение дается лишь музыкантам высокого класса. Думаю, артистам удалось донести до аудитории их мыслимую концепцию исполнения и палитру чувств в этом сдвоенном развертывании концерта и неисчерпаемой красоте брамсовской партитуры. Музыка, как известно, начинается там, где кончаются слова, и правильнее было бы завершить все фигурой умолчания, предоставив снова право голоса музыке.

        Этой осенью Маэстро Арнольду Кацу исполнилось бы 96 лет. Его оркестр продолжает развиваться и совершенствоваться, радовать и удивлять слушателей, с успехом исполняя полотна, что ныне под силу лишь немногим музыкантам.

        В преемственности поколений — будущее оркестра, дальнейшее раскрытие его высокого потенциала в академическом музицировании и сохранение лучших традиций, с самого основания заложенных Арнольдом Михайловичем Кацем.

        В материале использованы литературные хроники, зафиксированные главным редактором Новосибирского академического симфонического оркестра, почетным работником культуры Новосибирской области — Татьяной Абрамовной Шиндиной.

Маргарита Мендель
частный журналистский проект notes Musica opus

Фото Михаила Афанасьева с официального сайта филармонии, архивные фотографии из открытых источников.